Билл Гейтс — о безумии конспирологов и новом Стиве Джобсе

Основатель Microsoft Corp. Билл Гейтс поговорил с корреспондентом Bloomberg Эриком Шацкером о вакцинах от коронавируса, ужасах дезинформации и отличии Илона Маска от Стива Джобса.

— Президент Трамп открыто выражает надежду на то, что вакцина от коронавируса появится в ближайшее время, в идеале — до ноябрьских выборов. Не беспокоит ли вас тот факт, что политики могут подгонять процесс создания и тестирования вакцины?

— Это было бы настоящей трагедией. Одна только мысль о том, что политики могут участвовать в создании вакцины или как-то ускорить ее появление, очень опасна. Мы уже видели это на примере заявлений о пользе лечения при помощи плазмы выздоровевших пациентов. Когда людей заставляют говорить о позитивном эффекте чего бы то ни было, ничем хорошим дело не заканчивается. Репутация Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов уже пострадала.

— А вы по-прежнему доверяете этому управлению?

— Исторически Центры по контролю и профилактике заболеваний США были одними из лучших в мире. То же касалось и Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов. Но некоторые заявления этих регуляторов сильно ударили по их репутации.

— Есть риск, что политизация вопроса вакцинации скажется и на доверии граждан. Опросы показывают, что треть американцев не хотят прививаться. Кроме того, многие верят, что выпуск вакцины намеренно подгоняют. Можно ли считать, что доверие уже подорвано?

— Надеюсь, что нет. Все же речь идет об очень профессиональных компаниях, а вакцина несет в себе много плюсов не только с медицинской точки зрения, но также и с точки зрения восстановления экономики и возобновления учебных процессов. Нам просто необходимо остановить распространение пандемии. К счастью, есть частные компании, опыт которых поможет создать что-то полезное для общества. Некоторые люди, вероятно, займут выжидательную позицию, но, полагаю, со временем нам удастся достучаться до большинства и снизить уровень распространения болезни.

— С учетом того, как быстро были разработаны вакцины, уверены ли вы в том, что они будут не только действенными, но и безопасными?

— Многие из компаний не получат особой прибыли от выпуска этой вакцины. В особенности это касается разработчиков недорогих препаратов для широкого применения. Мы все будем пристально следить за новыми данными. Но я думаю, что с учетом проделанной работы вакцина с большой долей вероятности будет безопасной.

— Богатые страны тратят миллиарды долларов на то, чтобы их жители получили вакцину в первую очередь. Но в какое положение это ставит остальные государства?

— Это очень важный вопрос. Не имеет значения, смотрим ли мы на ситуацию с гуманитарной или стратегической точки зрения либо с позиции того, что нам нужно предотвратить повторный завоз вируса в США. В любом случае необходимо сделать все возможное, чтобы вакцина была доступна всему миру. США активно инвестировали в разработку вакцины, но не вкладывались в ее закупку другими странами. Чтобы покрыть эту статью расходов, нужно $8–10 млрд.

— Вы предлагали создать коалицию из правительств, компаний и банков, чтобы организовать и финансировать вакцинацию в наиболее бедных странах мира. Насколько это реалистично?

— Единственная страна, которая не стала участвовать в этой дискуссии, — США. Конгресс всегда представлял Америку как лидера в области здравоохранения. Мы искоренили оспу, сдержали распространение ВИЧ. Люди ждут, что мы что-то сделаем и на этот раз. Другие страны, в частности европейские, выступили с довольно щедрыми предложениями. Но без США их усилий недостаточно. Нам всем нужно действовать сообща. И чем быстрее, тем лучше.

— Полагаю, вы связывались с администрацией Трампа, чтобы обсудить планы по созданию вакцины и ее распространению по всему миру. Насколько власти были готовы идти навстречу?

— Я общаюсь с республиканцами, демократами, с представителями конгресса и органов исполнительной власти. Изначально речь шла о том, что на распространение вакцины может быть выделено около $4 млрд. Но теперь, к сожалению, непонятно, будут ли выделены эти средства. Если мы говорим о том, чтобы положить конец эпидемии в США, то необходимо распространять вакцину. Нужно потратить миллиарды, чтобы не потерять триллионы.

— Фонд Билла и Мелинды Гейтс сообщал об экономической катастрофе, которую спровоцировал COVID-19. Что, если сейчас мы имеем дело с тем типом восстановления, когда одни люди быстрее оправляются от последствий пандемии, а другие становятся еще слабее и разрыв между ними только возрастает?

— Пока болезнь не побеждена, множество небольших компаний будут серьезно страдать от происходящего. Неважно, идет ли речь о неравенстве белых и синих воротничков или о темнокожем населении, которое заболевает чаще, чем остальные люди. Проблема в том, что бедные страны не могут тратить деньги так же, как это делают США. Все формы неравенства стали более очевидными. Нам надо сократить разрыв и вернуться к прежним показателям.

— Сторонников конспирологических теорий, уверяющих, что вы причастны к созданию коронавируса, можно было бы игнорировать, если бы их не было так много. Помешали ли эти слухи вашим попыткам борьбы с болезнью или работе фонда?

— Было бы безумием предположить обратное. Мы делаем вакцины, и это спасает миллионы жизней. И меня удивляет, что люди говорят, будто вакцины вредны и от болезни не умирают. Еще более удивительно то, как быстро расходится такая информация. Как социальным сетям не способствовать распространению столь странных слухов? Мы намерены продолжить обсуждение этого вопроса.

— Сложные отношения США и Китая помешали совместной работе над исследованием и локализацией вируса. Вы разделяете недоверие к Китаю?

— Я думаю, есть ситуации, когда обе страны могут только выиграть от сотрудничества. Это касается решения проблем здравоохранения и борьбы с изменениями климата. Я бы очень не хотел стать свидетелем окончательного разрыва отношений между странами. От этого всем будет только хуже.

— Есть нечто общее между борьбой с пандемией и борьбой с изменениями климата. Какие шаги могут предпринять власти, чтобы успешно решать обе проблемы?

— Пандемия показывает, что власти не смогли нас защитить, несмотря на все предупреждения. То же происходит и с изменениями климата. Ситуация становится только хуже, и здесь нет такого простого решения, как вакцина. Нет, с изменением климата все намного сложнее. Последствия будут все серьезнее с каждым годом. И в конечном счете результат будет куда более ужасающим, чем вред, нанесенный миру пандемией.

— Джо Байден предложил амбициозный и дорогой план по переходу на возобновляемые источники энергии и борьбе с изменениями климата. Что вы думаете о его подходе?

— Игнорировать изменения климата — огромная ошибка. Разобраться с этой проблемой будет непросто. Нужно начинать действовать за несколько десятилетий до того, как вы планируете реализовать то или иное решение. Ведь речь идет о полной перестройке мировой экономики. Транспорт, промышленность, строительство, энергетика, сельское хозяйство — все это создает выбросы в атмосферу. И многие из этих источников загрязнения нам пока нечем заменить.

— Насколько реалистична цель Байдена полностью перейти на чистую энергию к 2035 году?

— Это замечательная цель, но, думаю, достичь ее будет непросто. Без достаточного количества инноваций мы не сможем добиться таких результатов.

— Реализация плана Байдена обойдется в $2 трлн. Это огромная сумма, которую нужно будет потратить всего за четыре года. Вы уверены, что правительство США сможет ответственно подойти к вопросу и эффективно распределить средства?

— Я лучше всего разбираюсь в вопросах исследования и разработки. И именно на это пойдет часть средств. Если бы мы тратили столько же, сколько тратим на вопросы здравоохранения через Национальный институт здоровья, а это около $35 млрд в год, если бы у нас был отдельный институт по вопросам климата и энергетики, это бы сильно изменило ситуацию.

— Деньги налогоплательщиков лучше тратить на развитие существующих технологий или же стоит вкладываться в новые решения?

— Только инновационные подходы к решению сложнейших проблем дадут нам шанс действительно свести выбросы в атмосферу к нулю. До этого момента мы работали с недостаточно серьезными проблемами, такими как, например, пассажирские автомобили.

— Вопросы климата определенно повлияют на результаты ноябрьских выборов. Что важно лично для вас?

— Из-за своего фонда я не говорю, за кого планирую голосовать. Мы будем работать с любой администрацией. У нас прекрасные отношения с обеими партиями. Но если говорить о климате, то, думаю, у Байдена здесь больше опыта и он в большей степени сосредоточен на этом вопросе, чем нынешняя администрация.

— Одна из серьезных проблем и в борьбе с изменениями климата, и в борьбе с пандемией — это недоверие людей к науке. Что произойдет, если избиратели не будут верить научным данным и научным моделям?

— Никто не знает всего. Я довольно прилежный ученик, и я все равно знаю очень мало. Нам нужно выбрать кого-то, кто доверяет экспертам, готов признавать ошибки и настроен работать на перспективу. Да, заявления о том, что мы просто «эгоистичная страна», могут сработать в некоторых случаях, но в ситуациях, когда нужно сотрудничать с другими государствами, такая позиция только мешает.

— Вы много инвестируете в технологии в сфере энергетики. Куда действительно стоит вкладываться, чтобы добиться настоящего прорыва?

— Любой прорыв — это высокий риск. Мы много потеряли на компаниях по производству аккумуляторов. Думаю, не стоит списывать со счетов энергетические системы ядерного деления, так как разработки следующего поколения будут очень экономичными и безопасными. А это хорошо вписывается в новую картину мира.

Даже в то, что пока кажется чем-то очень далеким, вроде энергии термоядерного синтеза, все равно стоит инвестировать, поскольку потенциал просто огромен. Нам не хватает пары дюжин по-настоящему инновационных проектов. Как можно улучшить производство стали? Или цемента? Это непростые задачи. Но если вы инвестируете в 20 или 30 вариантов решения каждой проблемы, то шанс преуспеть действительно высок. Это особенно актуально, если речь идет о создании нового рынка и появлении конкурентоспособного по цене продукта, такого как аккумуляторы для автомобилей или солнечные панели.

— Хранение энергии действительно сможет многое изменить в плане перехода на чистую энергию, например солнечную и ветряную. Мы хоть немного приблизились к тому, что вы называли «чудом хранения»?

— Нет. Возьмите, к примеру, Токио. Две недели там бушует тайфун, никакие источники возобновляемой энергии в это время не доступны. А это больше энергии, чем могут дать все когда-либо созданные аккумуляторы. Что касается аккумуляторов для автомобилей, то да, здесь мы проделали огромную работу. И это поможет увеличить количество пользователей электромобилей с нескольких процентов до гораздо большего числа, сделать использование такого вида транспорта повсеместным. Это очень хорошие новости. Но речь лишь о части транспортной проблемы. С самолетами все гораздо тяжелее. И нам следует признать, что мы можем никогда не найти решения для накопления огромных объемов энергии. Нам просто необходимо искать альтернативные способы получения чистой энергии в большом количестве.

— Вы назвали электромобили простым решением для зеленой экономики. Значит ли это, что фондовый рынок переоценивает компании вроде Tesla или Nikola?

Тот факт, что Илон Маск и другие создали великолепный электромобиль, действительно много значит для борьбы с изменениями климата. Он сделал качественный продукт. Этот продукт пока все еще дороговат, но Маск создал новый рынок, и этот рынок будет расти, на него будут выходить новые компании, вдохновленные успехом первопроходцев. Вопросы о том, сколько приносит каждый автомобиль и какова доля Tesla на рынке, стоит оставить биржевым аналитикам. Это не имеет никакого отношения к борьбе с изменением климата.

Но в других областях все намного сложнее. Я ни в коем случае не умаляю важность увеличения доли электромобилей. Но это все же намного проще, чем, скажем, перестроить всю промышленность, где прогресс пока не слишком заметен. Мы чудовищно мало занимаемся этими сферами.

— Маск создал компанию по производству автомобилей. Он строит многоразовые ракеты и даже занимается прокладкой туннелей. Люди часто говорят, что он — новый Стив Джобс. Вы были знакомы с Джобсом. Как по-вашему, Илон Маск — действительно новый Стив Джобс?

— Когда вы знаете людей лично, грубые упрощения такого рода кажутся очень странными. Илон — в большей степени инженер-практик. Стив был гением в дизайне, маркетинге и подборе людей. Встреться вы с ними в одной комнате, вы бы ни за что их не перепутали.

— Впечатляют ли вас нынешние разработки в области промышленных технологий так же, как и 20 лет назад?

Инновации сейчас развиваются намного быстрее. Инструменты цифровых технологий, к созданию которых я и Стив Джобс имели счастье быть причастными, позволили людям из разных частей света делиться информацией и совместно работать над действительно серьезными проблемами. Мы видим, с какой скоростью появляются новые вакцины. Десять лет назад такое невозможно было вообразить. Если говорить о борьбе с изменениями климата, то нам нужно действовать еще быстрее. Необходима новая политика, больше денег на исследования и разработку, больше инвестиций, потому что речь идет об очень сложных проблемах. Но да, инновации действительно развиваются быстрее. И это единственный повод быть настроенным позитивно относительно решения проблемы климатических изменений.

Материал Bloomberg Businessweek. Подробнее на РБК: pro.rbc.ru

Александр Григорьев ЦСО "Крокус"